Фигуры в белом встали в круг,
средь них младенец спутанный цепями,
членён сеченьем пентограмм,
угас во сне над белыми свечами.
Не посвящённый мастер глубины земель,
чьей похоти копать другим услада,
за дерзость отлучён от высших сил,
в знак милосердия дарована ему рука лопата.
Немым иссохшим ртом не внемля,
умерших стон не слыша дисонанас,
главенствуя безглавою фигурой,
старейшина вдохнул живой экстаз.
Кружа в угасшей сердцевине танцем,
несмелясь стронуть пустоты оков,
по отдаль мастер, чья рука срослась с лопатой,
был глух и нем вкусить последний чада вздох.
